Могут ли власти Екатеринбурга финансировать «Правый сектор»*?

В последнее время в Екатеринбурге не только появился Ельцин-центр, но и начало происходить нечто странное. Наш корреспондент Эдвард Чесноков провел свое расследование.

Фото: Эдвард ЧЕСНОКОВ

Главу Екатеринбурга Евгения Ройзмана обвиняют в сотрудничестве с представителями запрещенного в России «Правого сектора». Гражданский активист из Свердловской области Степан Черногубов утверждает, что был свидетелем встречи мэра Екатеринбурга и одного из руководителей «Правого сектора». На этой встрече они могли обсуждать технологии смены власти в ходе «цветной» революции. Другой свердловский общественник, Михаил Фрибен, утверждает, что через одну только группу компаний «КОБ», где он работал, по фиктивным контрактам за прошлый год вывели, предположительно передав эти деньги аффилированным лицам в мэрии, 30 миллионов рублей. Часть их могла направиться на финансирование «правосеков». Неужели это правда — или перед нами всего лишь новая попытка очернить мэра-оппозиционера? Слушайте интервью ведущего Радио «Комсомольская правда» Эдварда Чеснокова со Степаном Черногубовым и Михаилом Фрибеном.

Черногубов:

— Меня зовут Черногубов Степан, я проживаю в городе Первоуральск, являюсь общественным активистом, также одно время был автором информационно-аналитического издания «Мировой передел». В связи с моей деятельностью в «Мировом переделе» в 2015 году, в мае месяце, наш редактор Данил Троянов сообщил мне, что в ближайшее время к нему приезжает человек с Украины, по имени Юрий Клейнос, представляющий организацию «Белый молот».

Чесноков:

— По-украински она называется «Билый молот». И это было в мае какого года?

Черногубов:

— 2015-го. Он [Юрий Клейнос] мне сказал, что должен был приехать в Пермь, а в дальнейшем он должен был поехать на встречу в Екатеринбург.

Чесноков:

— Еще раз подчеркну, «Билый молот» — это организация, из которой впоследствии (то есть из неё в том числе) сформировался «Правый сектор», запрещенный на территории РФ.

Черногубов:

— Также эта организация имеет военное подразделение, территориальный добровольческий батальон «Белый молот».

Чесноков:

— Который, я так понял, сражается где-то на Донбассе с украинской стороны.

Черногубов:

— Да, именно. Он участвует непосредственно в боевых действиях. В 2015 году в город Кунгур, в Пермь…

Чесноков:

— В город Кунгур Пермского края.

Черногубов:

— Приехал человек с Украины к журналисту Данилу Троянову, звали его, ещё раз, Юрий Клейнас.

Чесноков:

— И что произошло?

Черногубов:

— Он приехал в целях установления контактов с российской оппозицией, с людьми, которые оппозиционно настроены к действующей власти.

Чесноков:

— А что же он в Пермь-то приехал? Там оппозиции так много?

Черногубов:

— Он на территории России взаимодействует с различными общественными объединениями, с различными активистами, представляющими интересы различных организаций. Данил Троянов пригласил его в Кунгур, обещал оплатить все транспортные расходы. У Троянова были интересы, связанные с получением информации.

Чесноков:

— Я правильно понимаю, что господин Троянов — редактор журнала «Мировой передел», который вроде бы проправительственный и Донбасс как раз поддерживает?

Черногубов:

— Да.

Чесноков:

— А зачем он пригласил представителя «Правого сектора» сюда?

Черногубов:

— Данил хотел получить информацию о происходящем в Киеве. Эту информацию, по крайней мере, тот же Юрий Клейнос мог ему дать. Журналисту, который поддерживает ополченцев, установить контакты с противоположной стороной — это дополнительный взгляд на ту ситуацию, которая происходит на Донбассе, на Украине. Мы несколько дней провели в Кунгуре.

Чесноков:

— С этим человеком, Юрием Клейносом?

Черногубов:

— Да, с Юрием Клейнасом. После чего мы поездом из Кунгура отправились в город Екатеринбург.

Чесноков:

— Это в мае 15-го года было. Какого числа?

Черногубов:

— 7 мая было.

Чесноков:

— Вы 7-го уехали или приехали в Екатеринбург?

Черногубов:

— 7-го в Екатеринбург мы приехали. У Юрия Клейноса была запланирована встреча с [главой города] Евгением Ройзманом. О встрече Клейноса с Ройзманом договаривался Владимир Георгиевич Жданов.

Чесноков:

— Это кто?

Черногубов:

— Он представляет движение трезвенников, его последователи есть не только в России, но в том числе и на территории Украины. Юрий Клейнас является одним из его последователей. Юрий планировал от Евгения Ройзмана получить денежные средства.

Чесноков:

— Это ты откуда знаешь?

Черногубов:

— Непосредственно от самого Юрия. Это была его основная цель.

Чесноков:

— Это он тебе, когда вы в поезде ехали, рассказал?

Черногубов:

— Да. Во время поездки он рассказал, зачем едет.

Чесноков:

— Он вроде бы «правосек», ты поддерживаешь нынешнюю власть. А его-то интерес тебе раскрываться?

Черногубов:

— В принципе Юра довольно открыто себя ведет. Потому что он знал обо мне, по крайней мере, из публикаций в интернете, что я пострадал, в том числе от действий сотрудников полиции.

Чесноков:

— Но когда-то давно.

Черногубов:

— Да, в 2013 году.

Чесноков:

— На тебя, по-моему, даже дело было.

Черногубов:

— Да, уголовное дело было возбуждено.

Чесноков:

— За экстремизм.

Черногубов:

— Да.

Чесноков:

— И он в тебе видел своего.

Черногубов:

— Да, естественно. Потому что он считал меня националистом, только который живет в России. Мол, общая идеология нас объединяет. Мы с ним приехали в Екатеринбург, после чего он созвонился вначале с секретарем Евгения Вадимовича.

Чесноков:

— По мобильному созвонился?

Черногубов:

— Да, он звонил с мобильного на городской телефон.

Чесноков:

— Со своего?

Черногубов:

— Да, со своего номера. Ему секретарь сказала, что в данный момент Евгений Вадимович отсутствует на своем месте.

Чесноков:

— Речь идет о господине Ройзмане.

Черногубов:

— Да. Сказала, что нужно перезвонить через час или полчаса. После чего Юрий пробовал дозвониться на сотовый телефон Ройзману.

Чесноков:

— А откуда он у него был?

Черногубов:

— Получается, этот номер телефона ему передал Владимир Георгиевич Жданов.

Чесноков:

— А интерес Жданова какой был? Он что, тоже за «Правый сектор» и против Путина?

Черногубов:

— Насколько я знаю, Владимир Георгиевич Жданов рассказал о своем знакомом Юрии Клейносе как о представителе националистических объединений Украины, как участника майдана, и сказал ему, что…

Чесноков:

— Кто кому что сказал?

Черногубов:

— Владимир Георгиевич сообщил Евгению Вадимовичу Ройзману о том, что у Юрия Клейноса имеются материалы, которые могут быть ему интересны.

Чесноков:

— Ему — то есть Ройзману?

Черногубов:

— Да.

Чесноков:

— А этот разговор ты откуда знаешь, его содержание?

Черногубов:

— Я знаю в пересказе Юрия Клейнаса.

Чесноков:

— Я всё-таки не понял, сам Жданов, несмотря на это красивое название «Трезвая Россия», он тоже, что ли, «правосеков» поддерживает?

Черногубов:

— Просто среди его последователей на Украине, наверное, бОльшая часть является националистами. То есть те люди, которые участвовали в событиях на майдане и впоследствии в событиях на Донбассе.

Чесноков:

— Я правильно понимаю, что из того, что ты говоришь, совершенно очевидно следует, что господин Ройзман прекрасно понимал, кто такой этот Клейнос и с кем он встречается.

Черногубов:

— Да, естественно. Со слов Юрия Клейноса я знаю, что именно в связи с тем, что о Клейносе Владимир Георгиевич Жданов рассказал Ройзману, у Ройзмана и появился интерес к этому человеку.

Чесноков:

— Подожди. Отмотаем назад. Вот есть Юрий Клейнас, который вроде бы «правосек». А может быть, он был перебежчиком, может быть, он раскаялся, не был идейным «правосеком», а может быть, он обговаривал там возможность бегства своего с Украины. Мы же не знаем.

Черногубов:

— Насколько я понимаю, их организации требовалось финансирование.

Чесноков:

— Ещё раз: отмотаем назад. Во время общения с тобой господин Клейнос рассказывал что-либо о своей противозаконной деятельности, например?

Черногубов:

— Он рассказывал, что молодые люди, входящие в состав «Белого молота», во время майдана убили двоих или троих сотрудников ГАИ.

Чесноков:

— Украинского? Она ДАИ называется — Державна автоинспекция.

Черногубов:

— Да. Убили из оружия, которое было ранее захвачено в отделах милиции.

Чесноков:

— А вот он это как рассказывал: это плохо — или этим гордился?

Черногубов:

— Он не одобрял [насильственных] действий своих подопечных, но понимал их мотивы. Потому что на тот момент у националистов накопилось много негатива к действовавшей на Украине власти.

Чесноков:

— Важный вопрос. На тот момент, когда господин Клейнос встречался с господином Ройзманом, он оставался идейным «правосеком»? Может быть, какой-то эпизод яркий был времен вашего общения?

Черногубов:

— Да. Когда он в Екатеринбурге на вокзале увидел ополченцев в форме…

Чесноков:

— Он по форме понял, что это ополченцы?

Черногубов:

— Да. У него первая реакция: о, сепаратисты.

Чесноков:

— Может, он это в шутку сказал?

Черногубов:

— Нет, это у него на полном серьезе было. Он к ним как к сепаратистам, врагам и относился.

Чесноков:

— Подожди. Это же было 7 мая, накануне 9-го. Везде, значит, Георгиевская лента. Он как на нее реагировал?

Черногубов:

— У него была растерянность от праздничной атрибутики, которая была в Екатеринбурге повсеместно — и в магазинах, и в кафе. Но негативной реакции на это у него не было.

Чесноков:

— Вернемся к исходному повествованию. Господин Клейнос 7 мая 15-го года встречается с господином Ройзманом. Дальше что происходит? Эта встреча где произошла?

Черногубов:

— В здании городской администрации.

Чесноков:

— Откуда ты это знаешь?

Черногубов:

— Я непосредственно ждал Юрия Клейноса со встречи. То есть я находился в одном из кафе вблизи администрации города Екатеринбурга. Юрий перед этим распечатал документы со своего ноутбука, которые передал Евгению Ройзману.

Чесноков:

— Он их где распечатал?

Черногубов:

— В Екатеринбурге, в районе Площади 1905 года, есть салоны, которые предоставляют подобные услуги. Дальше он с этими документами ушел на встречу с Евгением Ройзманом.

Чесноков:

— Содержание этих документов ты видел?

Черногубов:

— Там были представлены проекты, которые разрабатывались участниками майдана и руководителями майдана для реализации в дальнейшем на территории Киева.

Чесноков:

— Какого рода проекты?

Черногубов:

— Проекты были связаны с участием в городском управлении непосредственно тех людей, кто осуществил переворот в Киеве — дальнейшее переустройство системы управления городом. То есть это проект переходного периода, когда официальная власть свергнута, а новые структуры еще не созданы, и чтобы не допустить хаоса и анархии, создаются структуры непосредственно из активистов майдана для управления городом.

Чесноков:

— Типа сотен самообороны майдана.

Черногубов:

— Да, наподобие. Но там не самообороны, а они уже именно брали на себя управленческие функции.

Чесноков:

— Подожди. Но если майдан уже прошел, если эти проекты уже были реализованы, типа сотен самообороны майдана, зачем опять эти проекты предлагать?

Черногубов:

— Эти проекты интересовали Евгения Ройзмана.

Чесноков:

— Откуда ты это знаешь?

Черногубов:

— Со слов Юрия Клейноса.

Чесноков:

— Вот это сейчас очень важно. Ты можешь более четко сказать, что это были за проекты?

Черногубов:

— Это были проекты управления городским округом после свержения законной власти. В связи с чем появился интерес у Евгения Ройзмана к данным проектам, реализованным на Украине, что именно его интересовало — мне неизвестно.

Чесноков:

— Ты сам эти проекты, документы видел или об их содержании ты знаешь только со слов Клейноса?

Черногубов:

— Нет, я это сам непосредственно видел, он при мне распечатывал их. Он называл названия документов — какие файлы надо распечатать.

Чесноков:

— Припомнить сможешь?

Черногубов:

— «Инициативы майдана».

Чесноков:

— Это название файла?

Черногубов:

— Одно из названий файлов, которые были распечатаны.

Чесноков:

— Еще?

Черногубов:

— Больше я не смогу воспроизвести.

Чесноков:

— Ты сам видел, там что было — текст, сметы, диаграммы?

Черногубов:

— Там содержался текст, разбитый на абзацы, подзаголовки.

Чесноков:

— Вспомнить можешь, какие? Сметы там были?

Черногубов:

— Нет.

Чесноков:

— Ну хорошо, встреча прошла, ты снова встретил Клейноса.

Черногубов:

— Да, Юрий вернулся со встречи в кафе, сказал, что Евгений Вадимович Ройзман был сегодня сильно вымотан, и он именно на встрече не стал вникать в саму суть документов. То есть он их оставил себе, сказал, что ознакомится, после чего они договорились общаться через Фейсбук.

Чесноков:

— А в каком кафе это было?

Черногубов:

— «Pizza mia».

Чесноков:

— Да, там действительно есть рядом такое кафе, буквально шагов 50 от мэрии…

А теперь мы плавно переходим ко второй части нашего повествования. Могли ли деньги, предположительно из муниципального бюджета Екатеринбурга, направляться на финансирование запрещенных в РФ формирований, таких как «Правый сектор»?

Знакомьтесь, второй наш источник, который, несмотря на возможные проблемы, которые вполне могут последовать за этим признанием, согласился рассказать «Комсомольской правде» о том, что знает.

— Меня зовут Михаил Фрибен, я юрист. Определенное время я являлся управленцем одной из структур, которая, по сути своей, обналичивала деньги администрации города Екатеринбурга.

Чесноков:

— Давай в подробностях — что за структура?

Фрибен:

— Скажу чуть позже. Вначале хотел бы немного дополнить предыдущее повествование. Ни для кого, в общем-то, не секрет, что администрация города Екатеринбурга оппозиционна к действующей власти — как областной, так и федеральной. И, как следствие, они проводят достаточно странную политику, в том числе и в легализации своих доходов, и в финансировании тех или иных организаций.

Переходим к Ройзману. Как известно, есть администрация. Она есть в любом городе. И в этой администрации, как правило, имеются люди, которые занимаются непосредственно технической, управленческой работой. Которые могут пережить огромное количество мэров.

Чесноков:

— Ну как Микоян, который от Ильича до Ильича оттрубил.

Фрибен:

— Абсолютно верно. Есть у нас в администрации ряд таких людей, их фамилии известны по всему Екатеринбургу. Есть Тушин, есть Тунгусов, еще группа людей. Это администрация Екатеринбурга, те люди, которые еще остались со времен [предыдущего мэра] Чернецкого.

Чесноков:

— Так, может быть, они манипулируют тогда господином Ройзманом?

Фрибен:

— Ройзман — человек, которым не так просто манипулировать. Если бы им было просто манипулировать, им бы уже давным-давно манипулировали, и он бы не имел такой конфронтации с областной властью, он бы не имел такой конфронтации с силовиками, он бы не имел такой конфронтации с федералами и он не был бы знаменем борьбы как для нашей оппозиции, так и для американского консульства, в которое регулярно ходит.

Но продолжим. Как это непосредственно все увязывается? У Евгения Ройзмана есть прямо-таки чуйка на то, как набирать помощников. Так, одного из его помощников недавно уличили в убийстве пенсионерки с целью завладения квартирой. Второй же его помощник является одним из руководителей радикальных националистов в городе Екатеринбурге.

Чесноков:

— Это откуда информация?

Фрибен:

— В общем-то, он это не отрицает. Более того, когда начались события на Украине, этот помощник Ройзмана открыто поддерживал украинских националистов.

Чесноков:

— Как его зовут?

Фрибен:

— Игорь Гром. По поводу настоящей фамилии сказать не могу, но он является помощником, то есть, соответственно, все, кто в теме, об этом знают. В том числе Игорь Гром взаимодействует с таким персонажем екатеринбургских националистов, как Максим Вахромов, который также известен ярой поддержкой украинских нациков.

Чесноков:

— Думаю, здесь нужно опять вернуться к предыдущей сюжетной линии с украинскими радикалами. Степан, уточнение. На что деньги-то этому ходоку, Юрию Клейносу, требовались, помимо тех проектов, которые ты изложил?

Черногубов:

— Во-первых, проекты Евгения Ройзмана интересовали не в связи с их реализацией на Украине. Его интересовал сам опыт выстраивания подобных конструкций для управления территориями после государственного переворота. Я не исключаю, что ознакомление с этим опытом было необходимо для дальнейшей реализации на территории России.

Чесноков:

— И это ты знаешь, опять-таки, со слов того же Юрия Клейноса?

Черногубов:

— Нет, это мои предположения. Просто когда Владимир Георгиевич Жданов рассказал о своем знакомом Юрии Клейносе, о его общественной деятельности в Киеве во время и после майдана — то, чем он занимается, привлекло внимание Евгения Ройзмана, он захотел ознакомиться с его инициативами.

Чесноков:

— Подожди. То есть ты сейчас утверждаешь, что вот этот господин Жданов свел Ройзмана с Клейносом?

Черногубов:

— Да. То есть встреча у них произошла благодаря Владимиру Жданову. То есть именно он рассказал…

Чесноков:

— Связным выступил?

Черногубов:

— По сути, да.

Чесноков:

- Я почему вернулся к истории с Клейносом — мы не рассказали, что дальше-то произошло. Вот он пришел обратно к тебе в это кафе.

Черногубов:

— Юрий планировал получить денежные средства на свою деятельность в Киеве, как я предполагаю, возможно, часть денежных средств должна была пойти на содержание батальона «Билый молот».

Чесноков:

— Ну хорошо. Вышел он из мэрии. Дальше-то что было?

Черногубов:

— Он из мэрии вышел, пришел, сказал, что Евгений Ройзман в связи с загруженностью перед праздниками, различными мероприятиями не смог вникнуть в те документы, которые ему принес Юрий.

Чесноков:

— Ладно, это мы уже слышали. А долго говорили? Долго он отсутствовал?

Черногубов:

— Юрия не было где-то около часа. То есть около часа они и беседовали.

Чесноков:

— Ну, сколько-то в приемной, наверное, ждал. Потом ты с Клейнасом общался? Он куда делся?

Черногубов:

— Он проживает до сих пор на территории Украины.

Чесноков:

— Ты с ним с тех пор общался?

Черногубов:

— Да, я общаюсь с ним.

Чесноков:

— И что говорит?

Черногубов:

— Касательно их общения с Евгением Ройзманом на данный момент мне ничего неизвестно.

Чесноков:

— Ты у него спрашивал? Может быть, он тебе рассказывал что-нибудь.

Черногубов:

— Нет, он мне ничего не рассказывал по этому поводу.

Чесноков:

— То есть у тебя нет сведений о том, что все-таки деньги давались?

Черногубов:

— Нет, у меня сведений нет. Я знаю, что он приезжал на встречу с Евгением Ройзманом, планировал получить от него денежные средства на деятельность «Белого молота» — он мне сам это говорил.

Чесноков:

— И больше тебе ничего неизвестно, чем история закончилась?

Черногубов:

— Нет.

Чесноков:

— Возвращаемся к Михаилу Фрибену.

Фрибен:

— Я намерен здесь немного дополнить. Как мы понимаем, Юрий Клейнос является не самой значимой фигурой среди украинских националистов. Однако почему-то он поехал обращаться за финансированием именно к Евгению Ройзману. А не потому ли он обратился к Евгению Ройзману, что он знал, что Евгений Ройзман уже кого-то финансирует?

Чесноков:

— Это всё красивые конспирологические теории, но без фактов.

Фрибен:

— По-хорошему, установить факт финансирования можно как напрямую, так и по косвенным признакам. Например, мы можем взять и посмотреть, насколько активны были организации «Белый молот» и «Правый сектор» до встречи Юрия Клейноса с Евгением Ройзманом и после. Если я не ошибаюсь, мы можем увидеть повышение активности! Как мы понимаем, любые акции, даже если на них приходят кристально честные активисты, а не проплаченные люди, требуют ресурсов. Организация (без оплаты участников) нормального мероприятия, будь то митинг или шествие средних размеров, около 100 человек, требует порядка 30 тысяч рублей.

Чесноков:

— Насколько я помню, летом 15-го года «правосеки» в Киеве активизировались. Третий Майдан грозились организовать.

Фрибен:

— Абсолютно верно. Есть основания полагать, что ехал в Россию не один Клейнос, но и другие люди тоже. Они ехали к тем, кто, так или иначе, был с ними связан. Вопрос: что связывает Евгения Ройзмана с «Правым сектором»? Его связывает его помощник, Игорь Гром. Который открыто выражал поддержку «Правому сектору».

Чесноков:

— В Фейсбуке писал.

Фрибен:

— Он писал в Фейсбуке. Более того, есть открытая, если не ошибаюсь, переписка, где это все указано.

Чесноков:

— Взломанная, по-моему.

Фрибен:

— Она не взломанная. Просто тот, кто с ним переписывался, ее предпочел выложить. И тут возникает вопрос. Один помощник Евгения Ройзмана убивает старушек, другой дружит…

Чесноков:

— С представителями запрещенных в РФ организаций.

Фрибен:

— Да.

Чесноков:

— Что бы это все значило?

Фрибен:

— Реально можно видеть, что после встречи Клейнаса и Ройзмана действия украинских националистов активизировались. Таким образом, есть основания полагать, что деньги все-таки были даны.

Чесноков:

— Кем даны?

Фрибен:

— Вначале я сказал, что работал управленцем в группе компаний «КОБ» — «Компьютеры Оргтехника Безопасность» — которая предположительно была отмывочной конторой при администрации Екаба. Кроме того, несмотря на то, что в отношении руководителей этой группы компаний — Кутяшева и Ермакова — велись определенные следственные действия, они не прекратили своей деятельности. Они ее еще и расширили.

Чесноков:

— Ты это откуда знаешь?

Фрибен:

— Я занимался в этой группе компаний интеграцией IT-систем. И в силу того, что я это делал по собственной инициативе, все эти программы завязаны на мои персональные аккаунты, в том числе почтовые. Мне регулярно приходит выкладка сообщений, из которых я вижу, что в компании в принципе продажи как таковые, розничные и оптовые, не ведутся. Однако компании не прекратили свою деятельность, они не обанкротились. Более того, их руководство способно себе нанимать достаточно дорогих адвокатов и заказывать дорогостоящие экспертизы, которые показывают, что они всё же не правы.

Так вот, исходя из моих подсчётов, по фиктивным договорам с этой группой компаний (например, «услуги по копированию бланков медицинского назначения» за 98 тысяч рублей) только за прошлый год было выведено (проще говоря, распилено) около 30 млн рублей. Возможно, что-то от этих денег направлялось на финансирование «правосеков».

Чесноков:

— Это почти год назад происходило. Почему ты заговорил только сейчас?

Фрибен:

— Ситуация предельно простая. Я говорил и раньше. Вопрос в том, что у меня не было такого рупора.

Чесноков:

— А ты не боишься?

Фрибен:

— А чего бояться?

Чесноков:

— «Правосеки» домой приедут.

Фрибен:

— Если бы они могли бы приехать, они бы раньше уже приехали. Кроме того, надо еще найти, где мой дом находится.

Чесноков:

— Степан, вопрос тот же. Вот ты об этом рассказал. Не боишься?

Черногубов:

— Я? Нет.

Чесноков:

— Почему?

Черногубов:

— Не знаю.

* * *

После таких обвинений мы дозвонились до самого Евгения Ройзмана. И вот что он нам ответил:

«— Здравствуйте. Это Евгений Вадимович?

— Да.

— Меня зовут Эдвард Чесноков, радио «Комсомольская правда». Наш источник утверждает, что вы в мае прошлого года встречались с представителем запрещенной в РФ организации «Правый сектор». Мы это как-то можете прокомментировать?

— Вы какую-то х…ню несете».

* * *

Чесноков:

— Благодарю за содержательные ответы. Дорогие друзья, возможно, мы действительно ударились в диванную конспирологию. Я свечку не держал, никаких смет, в отличие от наших друзей, с которыми мы сейчас общались, не видел. Верить или не верить — дело за вами. Еще раз повторю, что всё, что вы услышали, возможно, является больным бредом двух молодых людей, которые просто хотят пропиариться на честном имени Евгения Ройзмана.

*«Правый сектор» — запрещённая в России экстремистская организация.