Была ли Октябрьская революция лучшим выбором для России
Чем была победа большевиков для России – светом в конце туннеля или же вселенским злом? Фото: Викимедиа
В канун 99-летней годовщины события, которую одна часть нашего общества называет Великой Октябрьской Социалистической революцией, а другая – Октябрьским переворотом, в нашей редакции в бескомпромиссном споре сошлись философ и публицист Егор Холмогоров и историк спецслужб Александр Колпакиди. Дискутировали, чем же была эта революция и победа большевиков для России – светом в конце туннеля, благом, давшем толчок развитию страны, зашедшей в тупик. Или же вселенским злом, поставившем жирный крест на великой империи.
ЭТОТ ПОЕЗД В ОГНЕ
- Егор Станиславович, вы сами как оцениваете октябрь 1917-го в истории России?
Холмогоров:
- Любые большие исторические процессы, любые исторические события и перевороты всегда несут на себе печать неизбежности. Если поезд несется на скорости сто километров в час, то он благо или зло?
- Он поезд.
Холмогоров:
- Оценка - благо или зло – к самому процессу неприменима. Мне кажется, она применима к тому, как делался этот процесс. То, что весь тот колоссальный переворот, который произошел в мире между 1914-м и 1918 годами, был фактически неизбежен и предопределен, в общем, нес в себе и какие-то элементы зла и элементы блага, это тоже несомненно. Возникает вопрос: нужно ли было делать в России то, что в ней было сделано. Со взрывами церквей, с убийством царской семьи в екатеринбургском подвале, с чудовищной гражданской войной, с жертвами, с палачами с обеих сторон, с колоссальным совершенно крахом экономики, с отстраиванием того типа общества, которое было отстроено сначала в лице большевистского режима, потом сталинской системы поверх большевизма. То, как была изготовлена революция в России, было злом. Очень плохо сделанная революция. Очень плохо продуманные и очень плохо произведенные перемены.
Колпакиди:
- Я не совсем понял, вы о какой революции говорили? Октябрьская революция не свергала монархию. Это сделала Февральская. Император отрекся, остальные не подхватили скипетр. Династия отказалась управлять Россией. Октябрь сверг буржуазную республику.
Холмогоров:
- Прежде всего об Октябрьской. Давайте сформулируем. Я монархист, я никогда этого не скрывал, не скрываю и скрывать не буду. И концепцию, что зло, начавшееся в феврале, было скорректировано в лучшую сторону в октябре, я не разделяю. Якобинцы были не лучше тех, кто брал Бастилию.
Колпакиди:
- Сейчас сложно донести до аудитории, в каком кризисе находилась царская Россия до Февральской революции. Очень много появилось фальсификаций с цифрами, фактами. Царь довел до того, что в результате Первой Мировой войны покупательная способность рубля к моменту его отречения составляла 26 копеек. Но Временное правительство еще больше ухудшило эту динамику – к октябрю 17-го покупательная способность рубля снизилась до 6 копеек. Долг национальный был такой, что проценты по нему равнялись всему нашему государственному бюджету. То есть мы весь бюджет должны были отдавать ежегодно только за проценты долга. Временное правительство вело дело к необратимому развалу России.
Холмогоров:
- Тут есть одна тонкость. Можно дать длинный перечень всего, что в царской России было плохо, не так устроено и т.д. Во-первых, давайте посмотрим на конец 1916 – начало 1917 года. В кризисе находились все страны, которые участвовали в Первой Мировой войне. Во Франции все ходило ходуном. Англия – недавно еще самая богатейшая страна мира – влезала в чудовищные долги Соединенным Штатам. В Австро-Венгрии чехи и словаки десятками тысяч просто перебегали на сторону русских. Грубо говоря, плохо уже было везде. Рвануло в первую голову в России.
Философ и публицист Егор Холмогоров
Фото: Иван МАКЕЕВ
МИФ НЕСОСТОЯВШЕЙСЯ ПОБЕДЫ
Колпакиди:
- Очень важный момент. Почему именно Россия? Сейчас есть очередной миф, что надо было еще день простоять, ночь продержаться, и вот летом 1917-го всё, кирдык, наше наступление, фронт рушится, немцы сдаются, нам Босфор, Дарданеллы и все хорошее. Это - миф.
Холмогоров:
- Я думаю, что если бы Россия сохранила свою государственную преемственность, конечно, им пришлось бы отдать нам и Босфор, и Дарданеллы, и все, что мы бы потребовали. Но большевики Россию кинули первой под паровоз, который все равно шел в эту сторону? Можно было дождаться революции в Германии, можно было у этой Германии выиграть войну. У меня были страшные истерики в соцсетях, когда я в прошлом году написал, что на февраль 1917 года Россия вместе с союзниками войну в целом выигрывала. При всех наших трудностях, при всех проблемах.
- Если наши союзники в Первой Мировой столько времени боролись против выхода России к проливам, вспомните, по итогам Крымской войны они не только в Крыму запретили нам иметь флот, они даже до Дальнего Востока добрались с требованием отдать Сахалин японцам...
Колпакиди:
- Мы, вопреки интересам своей страны, вступили в Первую Мировую в союзе с либеральными государствами, которые нас предавали на каждом шагу, использовали и хотели схарчить. Почитайте дневник английского посла, он говорит: да шиш они получат, а не проливы! Это во время войны. Они не собирались нам ничего давать.
Да, в царской России накануне войны был большой рост экономики. Это факт. Это никто не отрицает. Но в это же время были колоссальные забастовки. Миллионы людей в них участвовали. Началась опять волна крестьянского движения, недовольная столыпинской реформой. Как бы ее ни прославляли, она привела к озлоблению основной массы крестьянства против выделившихся людей, которых считали мироедами. Огромное количество проблем. Во время самой войны, никто у нас не пишет об этом, были так называемые бабьи, они же голодные, они же хлебные бунты. Их было в 1916 году более сотни. Что интересно, если в 1915 году солдаты и казаки подавляли бабьи бунты, в 1916-м они уже отказались. Если вы помните, именно ключевая точка Февральской революции, это когда подхорунжий Филатов зарубил пристава Крылова. Кстати, он потом стал командиром большевистского отряда и погиб геройски на Дону, сражаясь с казаками. Это к вопросу об очередной фальсификации, что все казаки у нас были за белых, и что большевики вырезали всех офицеров.
- Я читал, что чуть ли не до половины царских офицеров перешли на сторону большевиков. Если даже меньше, то все равно, очень многие, в том числе и офицеры Генерального штаба, и генералы…
Холмогоров:
- Огромное количество царских офицеров были людьми прогрессивных взглядов, тяготевшими к эсерству, к меньшевизму и так далее. Они, вполне естественно, восприняли большевиков, что это новый прогрессивный режим, да, какие-то эксцессы, но они сейчас будут служить России. Огромное количество русской интеллигенции, русских мыслителей, академиков сказали в конечном счете: ради патриотизма я останусь со своей родиной. И не победили бы большевики, если бы действительно значительная часть бывших старых военспецов из патриотических соображений им не поверили. Но они потом расплатились за это полным уничтожением.
Колпакиди:
- Действительно, часть этих людей в 1937-1938 году стали жертвами ежовщины. Обратите внимание, наш народ в определениях никогда не ошибается. Это было названо ежовщиной. Банда мерзавцев, этот Ежов был мало того что гомосексуалист, что сейчас даже приветствуется в определенных кругах, но еще и скрывал свою национальность, место рождения, год рождения, профессию отца. Просто урод какой-то.
Холмогоров:
- А кто он был по национальности?
Колпакиди:
- У него мать была литовка, отец был стражником. Короче, мерзавец. Рост 150, дегенерат. Но крайне обаятельный негодяй. Почитайте Надежду Мандельштам.
Холмогоров:
- Первая волна репрессий против военспецов – еще 1929-1930 годы. Ежова еще никакого не было.
Колпакиди:
- Шуваев, Маниковский, Лебедев, первые лица русской армии, десятки других, самых талантливых оказались в Красной армии.
Историк спецслужб Александр Колпакиди
Фото: Иван МАКЕЕВ
ИДЕЯ – СИЛА МАТЕРИАЛЬНАЯ
- Извините, мы уже отклонились от темы достаточно далеко. Егор Станиславович, вы сказали: если бы они не перешли в значительной массе к большевикам, большевики бы не победили. Следуя этой логике, если все мерить массой, большевики никак не могли устроить революцию. Потому что их в феврале 1917 году было еще 24 тысячи членов партии, всего-навсего. А эсеров – миллион.
Колпакиди:
- Это липовая цифра, «капээсэсная», про большевиков, их гораздо меньше было.
- Меньшевиков к осени было 180 тысяч. Кадеты, кстати, конституционные демократы иначе назывались «Партия народной свободы». Первый ПАРНАС в России! 100 тысяч, по-моему.
Колпакиди:
- Здесь мы видим силу идеи. Идея ломит все. Перед идеей не может устоять ничего. Чернов и эсеры – миллион человек – обещали крестьянам реформу, а в августе, когда у Чернова была эта возможность, он сказал: да нет, еще рано, подождем. Почему? Ты лидер крестьянской партии, крестьянский вождь. А знаете, почему? А потому что были бы затронуты интересы банков, где были заложенные земли дворян. Эти крестьяне, которые выходили, столыпинские, тоже имели там эти кредиты. И тогда бы рухнула банковская система. И чтобы спасти банкиров, чтобы не было неприятностей… ну нельзя всех удовлетворить. Тем более в такой момент. А большевики сказали: да пошли вы все вместе со своими банками! И в один день этот вопрос решили. И после «Декрета о мире» крестьянам второй декрет был - «Землю – крестьянам!». «Черный передел», о чем они мечтали десятки лет. 5,5 млн. была Красная армия. И 900 тысяч во всех пяти белых армиях. Это смешно. Даже украинские националисты, правда, вместе с западными, сто тысяч сумели собрать. А 600 тысяч на Украине сражались за большевиков. На каждого украинского националиста было шесть украинских большевиков.
Холмогоров:
- На самом деле ситуация простая с большевиками. Если уже революция срывается с какой-то точки, а эта точка была пройдена в день отречения императора, то дальше выигрывает тот, кто проявляет максимум радикализма. Максимум отмороженности. Кто предлагает простые, ясные, четкие решения. Если революция уже началась, то ни в коем случае нельзя быть государственником, националистом, реалистом и так далее. Нужно предлагать максимально простой, четкий, ясный путь. Смотрите, да, большевики предложили прекрасный простой, ясный путь – земельную реформу. Они предложили простой, ясный путь – мир с Германией, бери винтовку, вали с фронта. Мой прадед в значительной степени пошел именно по этому пути. Он был в плену, его в 1915 году в Мазурских озерах взяли в плен раненого. Его выходили в плену французские солдаты. У нас даже есть фотка, где они в плену сфотографированы. И вот, когда был заключен Брестский мир, он, понятное дело, пошел в деревню.
Колпакиди:
- Но были же гораздо более радикальные силы. Эсеры-максималисты, левые эсеры, анархокоммунисты, анархосиндикалисты. Большевики говорили: революционная демократия. Потому что они как бы блок заключили. Но эти люди большевиков считали предателями, умеренными. Они против них мятеж подняли. Но не победили? А почему? Да потому что народ понял, что элита патриотическая, не та, которая пошла, как Колчак, куда-то в Америку, а потом приехала и неизвестно как стала диктатором. Люди сразу поняли, что эти люди серьезные, что Ленин – это не диссидент Навальный, а строитель государства. Что он действительно взял на себя воз и будет его везти. И ни один другой с ним не сравнится. А что касается противников… Назовите мне хотя бы двух генералов-монархистов в Белом движении? Кроме Дитерихса сумасшедшего.
Холмогоров:
- Келлер вам чем не монархист?
Колпакиди:
- Он застрелился. Да, два генерала, если вы помните, выступили против отречения царя. У одного прекрасная русская фамилия граф Келлер, а другого звали хан Гусейн Нахичеванский. И вот эти два человека – истинно русских – поддержали царя-батюшку.
Исполняется 99 лет событию, которое одни называют Великой Октябрьской Социалистической революцией, а другие – Октябрьским переворотом.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
ЗА ЕДИНУЮ И НЕДЕЛИМУЮ
Холмогоров:
- Меня как русского националиста на сегодняшний момент интересуют те, кто сражался за единую и неделимую Россию.
- За единую и неделимую Россию сражались разве не большевики?
Холмогоров:
- Нет, большевики сражались за советскую Россию и мировую революцию.
Колпакиди:
- Юденич с эстонцами отхватили у России часть территории. Врангель – самый приятный из всех – вывез все запасы из Крыма. Борцы за Россию, такие борцы.
Холмогоров:
- Я русский националист. Я наблюдаю большевистскую политику 20-30-х годов, это была дерусификация. На Украине это была украинизация. В общем, Белое движение сражалось именно за то, чтобы этого не случилось. Это было истребление духовенства совершенно чудовищное, просто варварское. Вспомним, как митрополита Владимира в Киеве просто вывели во двор и расстреляли. Потом, когда большевики, не петлюровцы даже, не немцы, не кто-то-то еще, когда в 1919 году взяли Киев, большевики взяли список «Клуба русских националистов» и перестреляли их всех по этому списку, в том числе выдающихся ученых типа Флоринского. До этого Киев был центром русского национализма. Чем он сейчас является, вы отлично видите. Грубо говоря, большевики уничтожали идентичность России. Говорить о том, что вот мы собрали государственное тело, но назвали его СССР, это собрать тело, убив душу.
Помните, я говорил о прадеде. Вернувшись из плена, он взял эту землю, что дали большевики. Он вырастил прекрасные сады, потому что он в Германии много чему интересному подучился. Он был самым богатым человеком в деревне. Но чем для него это закончилось в 1929 году? К нему пришли и сказали: в колхоз! Ты либо вступаешь, либо ты сейчас отправляешься куда-то далеко за Урал.
- И что он сделал?
Холмогоров:
- Он был очень хитрым и умным человеком. Тут же вступил в колхоз. Он не стал спорить. Но, опять же, за это расплатилась с ним матушка-история. Через два года после этого заболела прабабка. И нужно было ее срочно везти в больницу. Вопрос шел на часы. 10 километров. Нужно брать лошадь и везти. Он приходит к председателю сельсовета: дай лошадь. Тот ему отказал. Прабабка умерла. В итоге за то, что народ поддержал этот переворот в 1917-м, однажды к нему, рано или поздно, к каждому пришла вот эта расплата и врезала, так или иначе, по голове.
- Следуя Вашей логике «мне отмщение, и аз воздам», то для РПЦ не было ли вот это уничтожение священников возмездием со стороны большевиков за предательство царя? Когда Синод 9 марта уже распорядился присягать Временному правительству.
Холмогоров:
- Рядовые монахи и священники не предавали царя, а убивали-то их. Приходили в монастырь и вырезали полностью.
Колпакиди:
- А почему Синод не выступил? Дважды его просили выступить в февральские дни. Они обижены были. Кстати, священника Калабухова в центре Краснодара тоже Ленин повесил? Нет, атаман Покровский. Он в какой армии служил? У большевиков? Вы знаете, было полно священников, которые в Сибири уходили в партизанские отряды, которых белые точно так же гоняли и убивали. Этот вопрос связан не с тем, что они священники. А с тем, кому они служили. Тех священников, кто был за народ, не трогали, их поддерживали. Те, кто шел против народа, те, кто на колокольнях пулеметы устанавливал, конечно, с ними поступали по законам военного времени.
Холмогоров:
- Именно большевики провозгласили систематическую кампанию борьбы с церковью и уничтожения церкви. Почитайте беспощадные, совершенно бесноватые тексты Ленина на эту тему. Это была целенаправленная, идеологически внятная политика, связанная и с религиозной идентичностью, и с национальной идентичностью. Именно большевики стимулировали татарский и башкирский национализм.
Большевики на арену истории вывели народ
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
КТО РАЗВАЛИВАЛ РОССИЮ, А КТО СОБИРАЛ
Колпакиди:
- Они использовали националистов, чтобы, в частности, справиться с тем же Колчаком. А потом Вахидов сбежал к басмачам, а затем дальше, в Турцию. А белые никого использовать не могли. Потому что они со своим упертым русским национализмом не могли реально заниматься политикой. У них не было ни одного политика. А у большевиков были и царские генералы, и умные политики. Они разбирались в национальном вопросе. Они чеченцев и ингушей натравили на Белую армию. А потом привели к общему знаменателю.
Холмогоров:
- Ленин отдал Польшу, Прибалтику, Финляндию.
Колпакиди:
- Да бросьте. Посмотрите, как большевики бились за Прибалтику, и ничего не вышло. Потому что там высадились немцы. Потом на смену англичане эскадру ввели. Вы думаете, так это все было просто? А в Финляндии была кровавая гражданская война. 70 тысяч рабочих и коммунистов финских были уничтожены Маннергеймом. Ленин послал туда наших офицеров, они пытались помочь им. Ленин такой был дурак, что вот так взял и отдал Финляндию? А что же он не отдал Украину? Ничего он никому не отдавал, что мог бы удержать. Он бился до последнего. 70 тысяч финнов бились и … погибли. В Германию послали большевиков, чтобы они помогли спартаковцам с революцией. Закс-Гладнев и другие, те, кто жили в Германии, имели еврейские и немецкие корни, и они сделали, что смогли. Вы прекрасно знаете, что в ноябре в Германии случилась революция, и мы отыграли все сторицей, что потеряли по Брестскому миру.
Я думаю, что никто бы не удержал Среднюю Азию. Потому что басмачами там стали все поголовно. Особенно после подавления восстания 1916-го. И только русские рабочие-железнодорожники сумели взять это все в один кулак. Но не одни лишь они. Потому что большевики сказали этим мусульманам: вы - наши братья. И те ответили: братьями мы согласны. Но быть людьми второго сорта – нет, никто не хотел.
Вот что говорит ведущий наш теоретик черносотенства Борис Никольский про большевиков: «Они стихийные, неудержимые, верные исполнители исторической неизбежности. Они исполнители воли Божьей и правят Россией если не Божьей милостью, то Божьим гневом и попущением. Они в моих глазах наилучшее доказательство того, что нет власти аще не от Бога. Они – власть, которая нами заслужена и которая исполняет волю Промысла, хотя сама того и не хочет, и не думает». И действительно, руками большевиков восстановили империю. Ни Колчак, ни Деникин, никто не смог бы удержать регионы.
Холмогоров:
- Временное правительство довело страну до полураспада. Большевики фактически с развязанной гражданской войной, с началом всевозможных интервенций разнонаправленных, довели ее до полного распада. Я уверен, что были и другие силы, которые могли восстановить Россию. Что то, как она в итоге восстановилась при большевиках и при Ленине, это не был оптимальный путь развития русской истории. Может быть, не худший из того, что могло произойти с Россией, но точно не лучший.
Колпакиди:
- Я считаю, что это был самый лучший путь, лучше даже придумать невозможно. Что сказал Деникин на захоронении трупа Корнилова? Он сказал: не большевики виноваты, не тот, кто стрелял из этой пушки. Виноваты те, кто эту смуту развязали. Это были либералы, и вы это отлично знает.
- Позвольте тогда уж продолжить цитирование. Антон Иванович Деникин: «Когда на каждом шагу повторяют, что причиной развала армии послужили большевики, я протестую». А о Брестском мире еще до его заключении военный министр Временного правительства генерал Верховский сказал пророчески: «Единственная возможность спасти положение – самим немедленно возбудить вопрос о заключении мира. Речь идет о спасении государства, то есть сохранении из него всего того, что возможно по реальному соотношению сил. Надо решать, что нам по карману, а что нет. Если нет средств для лучшего мира, надо заключать тот, который сейчас возможен». Но у Временного правительства не получилось. А у большевиков получилось все?
Колпакиди:
- И главное – почему это получилось. Потому что большевики на арену истории вывели народ. Никогда русская элита так не дискредитировала себя, как в конце царского правления. И новая либеральная элита – как в эти восемь месяцев Временного правительства. Народ увидел, что элита продажная, позорная, что у нее нет своего проекта, что она эгоистична, думает только о своем личном интересе и не думает о стране в целом. И они поняли, что только мы, простые люди. Вы сказали: было 25 тысяч. А уже летом – 180 тысяч большевиков. Кто это были? Прапорщики и унтера, самое ядро русского народа. Это те крестьяне, которые были самые умные, самые креативные, самые толковые. Русский народ в своей массе воспринял ее, воспринял идею Советов. Идея Советов прекрасно ложится в идею соборности, общины и так далее. Народ вышел на сцену истории и создал великое государство. Мы стали главным государством в мире. Никогда царская Россия не смогла бы добиться того, чего сумел Советский Союз.