Зимой 1959 года в горах Северного Урала пропали девять туристов, ушедших в поход
Евгений Васильевич живет в Екатеринбурге. Ему - 86 лет. В марте 1959 года Григорьев вместе с Генриеттой Чуркиной исследовал палатку дятловцев. О том, как это было, мы поговорили с экспертом по телефону.
- Евгений Васильевич, правда ли, что вы делали экспертизу палатки вместе с Генриеттой Чуркиной (ее имя упоминается в уголовном деле, - Ред.)?.
- Да, это правда.
- Но в протоколе экспертизы нет вашей фамилии. Почему вы не подписывали документ?
- Я тогда только поступил на работу, поэтому был помощником. (Евгений Васильевич закончил учебу в 1957 году и был распределен в Научно-исследовательскую криминалистическую лабораторию, где Чуркина работала с 1954 года, - Ред.)
- А где проводили экспертизу - в Ивделе или Свердловске?
- В Свердловске. В Ивдель никто не ездил.
- Вы вдвоем делали экспертизу? Может быть, всем отделом или как было принято тогда?
- Нет. Делали вдвоем, но контролировал процесс начальник нашей лаборатории Кретов.
РАЗРЕЗ ИЛИ РАЗРЫВ?
- А вы не помните свои ощущения от той экспертизы? Вы устанавливали, что частично были разрезы, а частично разрывы. Может быть, вы определяли, каким именно ножом они были сделаны?
- Нет, не определяли. Это вообще трудно сделать, почти невозможно. Решался только вопрос – это разрез или разрыв. Плюс Чуркина еще смотрела, с какой стороны был разрез – снаружи или изнутри.
Эксперт Евгений Васильевич Григорьев
Фото: Алексей БУЛАТОВ
- А какие-нибудь следы на ткани палатки – кровь, остатки взрывчатых веществ – не определяли?
- Нет. Мы отвечали только на те вопросы, которые были в постановлении. А там было конкретно сказано - оценить характер разрезов.
- И как были сделаны разрезы - внутри или снаружи?
- Состояние краев разрезов говорило о том, что разрезали полотно с внутренней стороны.
НАМ БЫЛО СТРАННО, ЧТО ИВАНОВА ПЕРЕВЕЛИ
- Вы помните прокурора Льва Иванова, который вел это дело?
- Хорошо помню. Грамотный, серьезный. Мне он очень нравился. И не только мне. Он от нас почти не выходил. Часто бывал.
- Он старался присутствовать на экспертизах и вникал в то, как они делаются?
- Ну да… Нам было непонятно, почему его через некоторое время направили в Казахстан.
- А он не говорил почему? Может, он сам хотел, по семейным обстоятельствам?
- Мы в этом очень сомневались. Тут что-то другое вмешалось.
- У вас были тогда предположения, почему его перевели?
- Были. Мы предполагали, что это может быть связано с этим делом.
Фото из Музея МВД Свердловской области
Фото: Алексей БУЛАТОВ
- А в этом деле не проводилась дактилоскопия? Не снимали отпечатки с ножей, предметов?
- По крайней мере, в нашей лаборатории этого не делали.
- Кроме вашей лаборатории еще где-нибудь могли отпечатки снимать? Или этим занимались только вы?
- Ничего не могу сказать.
НЕ ХОЧУ ГОВОРИТЬ, ЧТО МЫ ТОГДА ДУМАЛИ
- У вас и Генриетты Елисеевны были какие-нибудь предположения, что там, на перевале, случилось?
- Ну, конечно, были. Но мне не хочется об этом говорить, что мы тогда думали.
- Вы до сих пор не хотите на эту тему разговаривать?
- Если честно, то да. Что-то там было. Взрывы или что-то еще... А уж как и каким образом - неизвестно.
- Поисковики и родители считали, что там были какие-то испытания. Вам казалась правдоподобной такая версия?
- Да.
- Не было мысли, что могло быть убийство?
- Нет. Абсолютно нет
- С вас просили подписку о неразглашении?
- Я не помню.
- Из КГБ кто-нибудь принимал участие в расследовании? Или военные?
- Нет. Этого я не помню. Но потом экспертизу передали куда-то.
- А куда?
- Не знаю.
ДЕЛО ЗАБРАЛИ
- Лев Иванов вел это дело от начала и до конца?
- Да. Вначале вел, а потом забрали. Передали куда-то наверх - в вышестоящие структуры. Я работал по многим громким делам, но не помню больше таких случаев.
- Генриетта Елисеевна при жизни рассказывала, что одежда погибших туристов была какого-то необычного цвета. Как будто она была прокрашена чем-то.
- Я этого не запомнил.
- Евгений Васильевич, в этом уголовном деле очень много ошибок. Даты, имена перепутаны.
- Ничего сказать не могу. Иванов был грамотным специалистом.