Достоевский был наставником юных отпрысков династии Романовых

Убежденный монархист Федор Михайлович надеялся, что власть прислушается к его чаяниям о «самодержавии с человеческим лицом». Фото: РИА Новости

Александр II помнил фамилию Достоевского еще по делу петрашевцев. Спустя почти 30 лет бывший заговорщик, а ныне знаменитый писатель, был приглашен стать моральным наставником великих князей. О том, для чего Федора Михайловича призвали в кулуары царской власти, «КП» рассказал известный исследователь жизни и творчества Достоевского, писатель и историк Игорь Волгин.

Царь вспомнил о педагогических талантах бывшего смертника

– С кем из царской семьи Достоевский был наиболее близок?

– С великим князем Константином Константиновичем (будущим поэтом К.Р.). В 1877 г. двоюродный брат Константина, великий князь Сергей Александрович (сын императора Александра II, в 1905 г. убитый в Кремле Каляевым) рекомендовал своему 18-летнему кузену почитать «Бесы» и «Преступление и наказание».

- Сказалось ли как-то это чтение на образе мыслей Константина Константиновича?

- Да, но первоначально в сугубо интимном плане. Находясь в Нью-Йорке, великий князь после долгих колебаний решается, наконец, «сделать это», дабы стать мужчиной. Причем, первое в своей жизни посещение публичного дома он рассматривает в соотнесении с романом Достоевского. Он пишет в дневнике: ««я изменил обещаниям, данным Мамá. Но раскаяния я не чувствую, только все бывшее осталось в памяти как тяжелый сон. Я был в полном сознании во все время, совсем как Раскольников, когда он совершал преступление». Это очень характерно: «русские мальчики» воспринимают свои поступки через призму литературных текстов – в данном случае Достоевского.

– А когда произошло личное знакомство писателя с членами императорской семьи?

– В начале 1878 года Достоевского посетил Дмитрий Арсеньев, воспитатель великих князей Сергея и Павла, детей Александра II. Он поведал писателю, что государь желает, чтобы Федор Михайлович благотворно повлиял своими беседами на августейших юношей. Вот так бывает: тот, кто в 1849 году курировал инсценировку смертной казни над участником кружка петрашевцев, спустя почти тридцать лет вспоминает о педагогических талантах бывшего смертника. Это неудивительно, ибо Достоевский к этому времени стал очень популярен в том числе как автор ежемесячника «Дневник писателя». Ни один из его романов не имел тогда такого ошеломляющего успеха. С 1878-го по 1880-й Достоевский (впрочем, не очень часто) посещает великих князей – как в Зимнем, так и в Мраморном дворцах.

В эпоху террора был необходим авторитетный собеседник

– О чем беседовал Достоевский с великими князьями?

– Преобладали политические темы, ведь это роковые минуты русской истории. В январе 1878 г. Вера Засулич стреляла в петербургского градоначальника Федора Трепова. Достоевский был свидетелем суда над ней (как в 1880 г. он станет свидетелем казни террориста Млодецкого). Наступила эпоха террора – как подпольного, так и правительственного. Конечно, в период всеобщего смятения умов молодым великим князьям был неоходим авторитетный собеседник. Достоевский не только беседовал с взрослеющими представителями дома Романовых, он читал в их кругу отрывки из «Братьев Карамазовых», «Мальчик у Христа на елке»… При одном из этих чтений присутствовала цесаревна – будущая императрица Мария Федоровна, на которую Достоевский произвел сильное впечатление.

– Но только ли для литературных и политических бесед автор «Дневника писателя» был зван к «подножию трона»?

– Тут был один деликатный момент. Известны многочисленные свидетельства о нетрадиционных сексуальных предпочтениях Сергея Александровича, будущего генерал-губернатора Москвы, «царя ходынского». В декабре 1877 г. 20-летний Сергей Александрович записывает в дневнике: «На днях была для меня очень неприятная история: Папá меня обвинил в разврате и что Саша В. мне в этом способствовал, такая клевета и меня горько обидело. Господи, помоги». Не вполне ясно, о каком виде разврата идёт речь (возможно, о вполне «традиционном») и кто такой Саша В.. Но очевидно одно: Александру II, только что вернувшемуся с русско-турецкой, войны не понравилась нравственная атмосфера в доме – дело кончилось семейным скандалом. После чего Арсеньев был направлен к Достоевскому. То есть, визит воспитателя великих князей следует сразу за происшествием, сильно взволновавшим не только воспитуемого, но и самого Папá.

– То есть Арсеньев в открытую попросил Достоевского наставить на путь истинный потенциального гомосексуалиста Сергея Александровича?

– Нет, конечно, Достоевского не посвещают в семейные тайны. Но его привлекают к делу воспитания великих князей не только как известного писателя и даже не только как сочинителя политических статей. На него рассчитывают, очевидно, еще как на психолога и моралиста — самого признанного из всех.

Достоевский назвал будущую государыню, супругу Александра III, настоящей институткой

– Как воспринимал Достоевский приглашение к сильным мира сего?

– Ему, конечно, льстило внимание со стороны власти, хотя эти обязательные визиты не могли не отвлекать его от написания последнего романа. Незадолго до своей смерти писатель презентует только что вышедших «Братьев Карамазовых» самому наследнику – будущему императору Александру III и его супруге Марии Федоровне. Это его единственный визит в Аничков дворец. По свидетельству его дочери Любови Фёдоровны, Федор Михайлович вёл себя во время этого официального посещения, как у добрых знакомых, не подчиняясь этикету двора: говорил первым, вставал, когда находил, что разговор длился достаточно долго, и, простившись с цесаревной и ее супругом, покидал комнату так, как он это делал всегда, повернувшись спиной. Наверное, это был единственный раз в жизни Александра III, – добавляет Любовь Фёдоровна, – когда с ним обращались как с простым смертным. Цесаревич, кстати, вовсе не был этим обижен.

Есть сведения, что Достоевский аттестовал великих князей как людей милых, но малообразованных. А будущую государыню — как настоящую институтку. Однажды, беседуя с ней, он не заметил, что держит свою собеседницу за пуговицу платья. Возможно, это всего лишь семейная байка, но, впрочем, весьма правдоподобная.

– Что хотел донести Достоевский до власти, оказались ли его беседы плодотворными?

– Он хотел «навязать» представителям династии своё понимание исторического будущего России, донести до них мысль о важности нравственных приоритетов в любом человеческом и государственном деле. Он полагал, что необходимо внесение христианских начал в политическую практику государства, в его мироповедение. Будучи убеждённым монархистом, он пытался закрепить в сознании власти образ «самодержавия с человеческим лицом». Но в известной российской формуле «поэт и царь» последний всегда оказывается сильнее. Предупреждения Достоевского не были услышаны – ни обществом, ни властью. Результаты этого нам известны.