Свидетель в деле о крышевавших казино прокурорах: «Каждый месяц я относил им примерно по полмиллиона долларов»

Иван Назаров: "Да, я преступил закон. Но я готов отвечать за это и понести наказание."

Громкое «игорное дело» о крышевании сотрудниками Московской областной прокуратуры сети подпольных игровых залов на сегодняшний день фактически застопорено или «заморожено» усилиями российской прокуратуры. Напомним, начиналось оно очень эффектно - обыски, проведенные оперативниками ФСБ вместе с сотрудниками Следственного комитета (СК), аресты организаторов, которые стали сотрудничать со следствием и помогли размотать цепочку из высокопоставленных сотрудников прокуратуры, «покровительствовавших» незаконному бизнесу, которая на данный момент оборвалась на бывшем первом заместителе прокурора Московской области Александре Игнатенко.

В настоящий момент сотрудники прокуратуры, уволенные и уволившиеся из органов в результате скандала, выпущены из СИЗО и находятся под домашним арестом, обвиняемые по делу о незаконном предпринимательстве владелец сети игровых залов Иван Назаров, Алла Гусева и Марат Мамыев являются также свидетелями обвинения по делу о взяточничестве прокуроров в особо крупном размере и находятся под государственной защитой. Остается под стражей лишь Александр Игнатенко, но и то не в России, а в Польше, где его, объявленного в международный розыск, задержали под Новый год. Недавно Игнатенко, вопрос об экстрадиции которого в Москву должен решиться в ближайшее время, продлили срок ареста до февраля 2013 года.

Я встретился с Иваном Назаровым в одном из ресторанов в центре Москвы.

Иван Назаров: «Я буду опротестовывать решение о незаконности моего ареста»

- Вас можно поздравить с юридической победой? Недавно президиум Мособлсуда признал решение о вашем аресте незаконным…

- Я попросил адвоката опротестовать это решение.

- Зачем? Оно ведь в вашу пользу.

- Нынешнее – в пользу прокуроров и самого Игнатенко, в первую очередь. Я не сомневаюсь, что президиум Мособлсуда в другом составе примет такое же решение при новом рассмотрении, но это меня не устраивает, потому что оно, мягко говоря, небезупречное.

- В чем?

- Два, по крайней мере, сомнительных момента. Например, в решении по Алле Гусевой написано, что она выступала на заседании, а ее в тот день в Мособлсуде вообще не было. Но главное – тот факт, что в заседании участвовал судья Гавричков, который вместе с Игнатенко является учр5едителем дачного некоммерческого партнерства «Силанс». Его дача неподалеку от дома Игнатенко. Гавричков сам там живет, он близко знаком с Игнатенко. И по этим причинам его можно считать косвенно заинтересованным лицом. Не знаю, как там насчет юридических канонов, но даже исходя из моральной ответственности он должен был заявить самоотвод. Запашок у этого решения есть нехороший.

- Немного странно это слышать от человека, которого обвиняют в нелегальном бизнесе.

- Во первых, бизнес изначально был легальным. Нелегальным он стал после вступления в силу закона первого июня 2009-го об игорных зонах. Но еще до того к владельцам этого бизнеса приходили люди, которые говорили: «Если хотите, можете не закрываться, но придется вам ввести статью дополнительных расходов в таком случае». Так и произошло. 1-го июня все дружно закрылись, а 3-го открыли двери по новой. Кстати, у меня и ресторанный бизнес был, а не только игорный.

На деньги Назаров компания прокуроров гуляла весело и широко. Справа на фото - Игнатенко, в центре стоя чокается сам Назаров.

А во-вторых – я же не отказываюсь от этого. Да, преступил закон. Но я готов отвечать за это и понести наказание. И я не отказываюсь ни от одного слова своих показаний. Ни от одного, как бы прокуратуре ни хотелось представить все таким образом, будто мы давали их под давлением. Конечно, пребывание в СИЗО само по себе является давлением, но никакого воздействия на меня и других обвиняемых по нашему делу не оказывалось. Более того, я добровольно выдал доказательства, до которых следствие не добралось. По-моему, это достаточно активная позиция сотрудничества – рассказал, показал, доказал. Просто надоело все. Вот это нахождение в подвешенном состоянии – полгода сидел, год под госзащитой – пусть быстрее будет суд и решение. Но вот с этим как раз проблемы. Ни мое дело, ни бывших сотрудников прокуратуры до суда в ближайшее время не дойдет благодаря усилиям прокуратуры. Но все равно там окажется рано или поздно, как бы там ни старались признать наши показания незаконными. Они думают, что если показания дезавуировать, то дело развалится. Но там такая мощная доказательная база, что и без наших свидетельств хватит.

- У меня одно время сложилось ощущение, что вы были не владельцем, а просто управляющим, а настоящими хозяевами залов являлись прокуроры.

- Да нет, формально я оставался владельцем этих залов. Но вот если брать распределение доходов, то львиную часть действительно получали они. Примерно 70-80 процентов забирал Урумов.

- А в количественных показателях это как выглядело?

- 400-500 тысяч долларов ежемесячно. Причем, никаких отсрочек не предоставляли. Я несколько раз просил: «Дим, давай я сначала зарплату персоналу выплачу, проведу платежи за электричество и так далее». Но он был непреклонен: «Сначала давай, что положено, а то не за что будет платить потом».

- А как вы думаете, они эту мзду только от вас получали или были и другие такие подневольные друзья?

- Я рассказал следствию то, что я знал. Бизнес в этой части действительно ведь был незаконным, и, как вы понимаете, съезды нелегальных бизнесменов с отчетом о достижениях и докладами о преодолении трудностей мы не устраивали. Но вот у меня было 14 залов из 300, которые я знал по Московской области. И все они кому-то платили. Этим ли людям, другим, вообще из другой структуры, не знаю. Но платили. Потому что нелегальный бизнес всегда кем-то крышуется.

- И все же, чем, на ваш взгляд, можно объяснить такое нежелание доводить дело до суда, все эти проволочки с запросом на экстрадицию Игнатенко?

- Разве что на уровне догадок. Игнатенко был высокопоставленным прокурором и очень много знает. Мне кажется, что в руководстве Генпрокуратуры боятся, что, очутившись в России, Игнатенко сделает то же, что и я – станет свидетелем обвинения по гораздо более громкому делу, нежели то, по которому он проходит обвиняемым сейчас.

Станислав Буянский: «И как юристу, и как человеку мне хочется жить в правовом государстве»

- Я оптимист и надеюсь, что дело все же будет направлено в суд, - заверяет Станислав Буянский, бывший зампрокурора Московской области, которого убрала из органов «команда Игнатенко», когда он отказался вступать в «компанию» и пригрозил им разоблачением. Тот самый «секретный свидетель» по делу о прокурорском взяточничестве. Как и Назаров, Буянский тоже под госзащитой. Станислав спортивен, решителен и выглядит как олицетворение успешного молодого бизнесмена. Кем, впрочем, и оказывается.

- Чем занимаетесь после увольнения?

- Бизнесом.

- И как доходы?

- Не жалуюсь. С зарплатой прокурора не сравнить.

- То есть, в прокуратуру, если бы предложили, не вернетесь?

- При нынешнем руководстве Генпрокуратуры – нет. А если оно сменится, то с удовольствием. Все-таки служить закону – это настоящее дело для нормального мужика. Но ведь там ничего не поменялось.

- Так вы уже два года, как вне ведомства. Откуда знаете?

- Друзья-то ведь остались. Да и у самого глаза есть.

- И в Мособлпрокуратуре? После того, как вы выступили против своего начальства и коллег?

- И там тоже. А что, по вашему нормальные сотрудники, которые защищают закон, должны осуждать человека, выступившего против тех, кто его нарушает. Здесь нет никакой разницы между коллегами и неколлегами.

- Вы Игнатенко ведь хорошо знали, какое он впечатление производил? Мужик-то ведь импозантный, как говорится.

- Внешне – да. Такой образ «батяни». Он хотел казаться таким «слуга царю, отец солдатом». Рубаха-человек, который везде готов помочь, всюду влезть. Весьма обаятельный. С одной стороны. С другой – мстительный и коварный. Обид не прощает и не забывает. Был весьма влиятельным человеком. В Генпрокуратуру чуть не каждый день ездил, к начальнику организационно-инспекторского управления Юрию Синдееву. Тот тоже к Игнатенко приезжал на день рожденья. Было видно, что они дружили. А все проверки шли через Синдеева. И тот мог тормозить их результаты.

- Не боитесь, что дело развалится, и Игнатенко, даже если его экстрадируют, в конце концов выйдет. Раз он не прощает-то.

- Я и раньше ничего не боялся, и сейчас ничего не боюсь и уверен в окончательной победе. Как человек, я хочу жить в правовом государстве и борюсь за это. А как не просто юрист, а кандидат юридических наук, я могу сказать, что по делу собрана вся доказательная база. Те, кто противодействует сейчас следствию, пытаются не допустить ни одного обвинительного приговора, потому что потом, по преюдиции (это когда обстоятельства признаются судом установленными без дополнительной проверки, если они уже установлены вступившим в законную силу другим приговором суда) осуждение любого участника этой группы означает обвинительный приговор всем остальным. И там вопрос будет стоять только о сроках. Но всем понятно, что без утверждения прокуратурой обвинительного заключения дело не может быть передано в суд.

- А если они станут тянуть дело до тех пор, пока не истечет срок давности?

- Во-первых, пока тот же Игнатенко еще находится в розыске – ведь он не передан российскому правосудию – срок давности не отсчитывается. Но, самое главное, они обвиняются в совершении особо тяжкого преступления, и там такой срок давности, что, я вас уверяю, руководство Генеральной прокуратуры сменится гораздо раньше, чем он истечет.