Карцев снялся в нескольких фильмах. Например, в картине «Улыбка бога, или Чисто одесская история» (2008) он сыграл портного Перельмутера. Но больше всего зрителям запомнилась исполненная им роль Швондера в «Собачьем сердце» (1988).
Фото: РИА "Новости"
Роман Карцев запомнился зрителям уморительными монологами «Авас» и «Раки» («Вчера были по пять рублей, но очень большие, а сегодня по три, но совсем маленькие...») и яркими киноролями. Последние годы Роман Андреевич нередко попадал в больницу, но отшучивался: мол, не дождетесь. Перенес две операции на сердце.
Месяц назад корреспондент «КП» позвонила ему на мобильник. «Не могу говорить, я в больнице, - прохрипел Карцев. - Как себя чувствую? Плохо! Сердце... Надеюсь, что выкарабкаюсь. Хочется еще пожить»...
«За папашами скрываются сосунки и бездари»
- Папа умирал в реанимации, - рассказал «КП» сын артиста Павел Кассинский. - И это было по-настоящему страшно. Сестра (дочь Карцева Елена Кассинская. - Ред.) до конца сидела с ним. Мы с матерью были, попрощались. Сказали на ухо ему все, что нужно. И больше не приходили. Я матери сказал, что не надо - очень тяжело. А сестра выдержала до последнего мига - она, конечно, великий человек.
Сначала у папы случился инсульт. Откачали. Вроде бы ходить начал. А потом - инфаркт. Ну и все... ввели его вынужденно в искусственную кому. Врачи сразу сказали, что шансы выжить - один-два процента. Все-таки возраст. В искусственной коме он провел две недели. Умер во сне...
- Вы никогда не афишировали, что являетесь сыном Романа Карцева...
- Что может быть проще, чем взять знаменитую фамилию? Я считал это ненужным. За папашами скрываются только сосунки и бездари. У меня мамина фамилия.
- Вы сами так захотели?
- Нет. Родители так решили. Видите ли, в 60-х годах фамилия Кац не очень звучала. Аркадий Райкин придумал отцу псевдоним Карцев.
- Ваше лицо многим знакомо...
- Да, я много снимался в кино. С 1988 года начал (в киножурнале «Ералаш». - Ред.).
Павел Кассинский не афишировал родство с любимцем публики.
Фото: Личный архив
«Он всегда был отдельно»
- Ваш отец всю жизнь прожил с одной женой, они отметили золотую свадьбу.
- С женой отцу повезло. Он без нее не мог и шагу ступить. Когда уезжал на гастроли, всегда спешил обратно. Мама ему звонила: «Рома, останься там на пару дней - отдохни, подыши воздухом». Нет, он несся к ней из любой точки планеты... Но вообще выдержать жизнь с таким человеком - за это маме можно дважды Героя Советского Союза давать! Потому что папа очень своеобразный человек, с непростым характером. Она ему все время: «Рома, носочки надень, Рома, покушай, Рома, не волнуйся...» Даже шамаханские царицы так не жили. Рома всегда был центром Вселенной, пупом земли. Да, он зарабатывал. Говорил: «Паша, это просто специальность. Кто-то идет шоферить, кто-то - на завод, а мы идем так же работать».
- Получается, ваш папа не был семьянином?
- Ну почему? Он молчаливо участвовал во всем. Но никогда особо нам не помогал, больше наблюдал. Мне порой не хватало внимания отца. Я гулял-то с ним только раза два, и то лишь в детстве.
Он всегда был отдельно. Даже не знал, где я учусь. Узнал о моей школе первый раз в жизни, когда меня хотели оттуда выгнать за неуспеваемость. Пришел туда по настоянию мамы. Даже не знал, где школа находится. Это было очень смешно: он ходил по коридорам, а за ним - все учителя, шли и показывали. Они вообще забыли обо мне и о том, зачем позвали отца. Папа походил и ушел. И всё на этом.
- В свое время весь Союз вашему отцу рукоплескал...
- Конечно! Он народный! И чувствовал любовь людей. Приезжал в родную Одессу, а когда уезжал, друзья ему полную корзину раков к самолету приносили. И в салоне он всех угощал...
- А вам он в карьере совсем не помогал?
- Нет. Когда я начал играть в театре «Практика», папа ни разу не пришел на мои спектакли. Может, потому, что у нас в спектакле был мат. Папа этого не понимал.
Удивительны его последние слова. Это случилось накануне его комы - папа лежал после инфаркта в тяжелом состоянии. Лежал с закрытыми глазами, вроде бы никак не реагировал. Я его поцеловал. И вдруг он открыл глаза и хрипло сказал: «Чем я тебе могу помочь?» Удивительно: человек на грани, а спрашивает, чем помочь. Это были последние его слова на этом свете. Потом он говорить уже не мог...
В 12 лет Павел стал главным героем в шести выпусках детского киножурнала «Ералаш».
Фото: кадр из фильма
Кобзон обижался
- Последние годы он чем занимался?
- Корпоративами. Редко были у него концерты. В основном сидел дома. Может, подустал от работы. 50 лет эстраде отдал. Я спрашивал: «Папа, а где концерты?» Он отвечал: «Паш, никому это уже на хрен не надо».
Ездил и в Америку. У него всегда было много друзей. Ему, как говорится, не давали не работать.
А так папа всегда ходил по дому с текстом. Повторял. Представляете, у него 900 вещей в уме только Жванецкого, не говоря о других авторах. Когда я с ним одно время на сцене работал, случались моменты, когда он начинал путать тексты. Но не потому, что текст не знает, а просто мысль заходила дальше разговора. Я ему в антракте: «Папа! Мы играем другое!» Но его было уже не остановить. Приходилось ему подыгрывать, благо я знал все его монологи. Удивлялся - у него любой текст складывался, как в картах. Главное, что зрители этого не замечали. Он ведь сознательно от «Раков» отказался. Считал, что не должен одно и то же говорить. Каждый раз новая программа.
Папа всегда был независимым и ни о чем не просил. В основном все просили у Кобзона, и Иосиф Давыдович помогал, никому не отказывал. Кобзон в шутку на отца обижался, говорил: «Рома - единственный человек на планете, который никогда ни о чем меня не попросил». Они вообще дружили, уважали друг друга.
- А с деньгами проблем не было?
- В этом плане все хорошо. Работы было мало - это да. Ему предлагали и в театры, и в антрепризы. Начал как-то репетировать спектакль с Лией Ахеджаковой и Таней Васильевой. И... сбежал! Пришел домой: «Я с этими бабами работать не могу. Они просто несутся. Они сумасшедшие». Он привык все вдумчиво, не спеша.
Я однажды папе сказал: мол, жаль, что никогда с тобой в кино не снимался. Хотя нет, мы были однажды с ним в кадре - мой коллега снимал про студенческие будни ВГИКа. И он мне потом жаловался: «Твоего отца снимать совершенно невозможно». Был крошечный эпизод. Папа в кадре выходил и мне ведро мусорное выдавал. И режиссер сетовал: «Ну все, кино рушится: теперь всем будет интересна только история ведра!»
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
В загс приехал на поливальной машине
«Жена меня на руках носила - такой я был легкий», - признавался Карцев
Роман Кац (напомним, это настоящая фамилия актера) начинал выступать еще в родной Одессе, в самодеятельности портового клуба, и был известен в округе как Ромка-артист.
«Год я учился на наладчика швейных машин, затем пришел на швейную фабрику «Авангард», - рассказывал сам Роман Андреевич. - В моем цеху было 80 девок, я их обслуживал - ну, машинки им починял, на которых они работали. Все они из деревень, крепкие, налитые, кровь с молоком - ух! Это, я вам скажу, та-а-акое зрелище! Жара дикая, крыша раскалена, они сидят в лифчиках и в трусах, периодически обливаются водой из ведер. И от их горячих тел идет пар. В большом волнении я лазил под машинки - подтягивал ремни, что-то подвинчивал и попутно прихватывал девчонок за ноги, щекотал. Иногда сам их обливал. Несколько романов у меня там получилось...» (подробности)
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
Был верен одному автору и всегда попадал "в точку": Грушевский о смерти Романа Карцева
По словам Грушевского, он познакомился с Карцевым еще в поздние 80-е, когда только начинал свою карьеру, а Роман Андреевич уже был мэтром и классиком. Мужчины общались в круизе, который состоял из двух городов – Рима и Неаполя. Шоумену особенно запомнилось, как народный артист, прогуливаясь по улицам Италии, сравнивал ее со своей родиной (подробности)
ПАМЯТЬ
Человек, заставлявший смеяться СССР: Умер Роман Карцев
Когда вспоминаешь юмор и сатиру прошлого века, в голове у представителей моего поколения звучат очень знакомые голоса из передачи «Вокруг смеха». Высокий, сухощавый Александр Иванов, нараспев издевающийся над очередными графоманскими стихами в своих пародиях. Михаил Жванецкий с портфелем, быстро бегущий по запятым, как по горячей гальке, к коронной недоуменной (как бы) паузе. Серьезный, гнусавящий Семен Альтов, максимально отстраняющийся от сюжета собственных текстов. Михаил Задорнов с «Девятыми вагонами». И два человека, которые ничего, вроде бы и не сочиняли. Которые выходили на сцену и разговаривали, длинный и коротышка. Виктор Ильченко и Роман Карцев (подробности)