«Самые лучшие солдаты – дворовые хулиганы»

Борис Михайлович Храмцов провел в Афганистане два года, один месяц и 12 дней

Фото: Анастасия ЖУКОВА

Ветеран-афганец Борис Храмцов зашел в редакцию «КП-Крым» чеканным шагом военного человека. Хоть костюм и гражданский, а 30 лет выслуги под ним не спрячешь. Бывших полковников КГБ, как известно, не бывает, поэтому Борис Михайлович сразу обнаружил на столе лист бумаги с ключевыми вопросами, предусмотрительно подготовленный журналистами, и прочел его, немало смутив молодую стажерку. Но в итоге это не помешало откровенно поговорить о человеке на войне и после нее.

- Какими были первые дни в Афганистане?

- Перед командировкой нам не объясняли, как там будет, не обучали, как себя вести в боевой обстановке. Считали, что мы это должны знать, раз мы офицеры. Я очень благодарен солдатам, которые, когда я в первый раз попал на боевую операцию, оберегали, подсказывали, подставляли плечо. Когда начали стрелять… страха почему-то не было. Наверное, потому что не верилось.

- Задумывались ли вы, ради чего воюете? - вопрос, который может прозвучать только из уст гражданского человека.

- Нет, я же офицер. Приказали – и поехал. Никаких сомнений, абсолютно. Армия и силовые структуры для этого и существуют, чтобы не рассуждать, а выполнять приказы.

Не было в Афгане трусов и отлынивающих

Фото: Анастасия ЖУКОВА

- Расскажите о буднях контрразведки на войне. Мало кто из наших читателей понимает, что это вообще такое.

- Мы жили вместе с обычными военными, в тех же условиях. Только они выполняли свои боевые задачи, а я – свои. Мне нужно было защищать наши войска от внешних и внутренних угроз. Сейчас приведу пример, как это было. Каждое утро я шел в штаб и брал информацию о происшествиях за сутки. Официально – все спокойно, обстрелов не было. А на улице встречаю медика, говорит, что привезли солдата раненого.

Его застава была в 60 километрах от полка в горах, 20 человек там. Контролируют участок дороги. Сначала раненый мне начал сказки рассказывать, мол, обстреляли. Говорю, неправда, не было обстрелов. Оказалось, у ребят закончилось топливо, и их офицер ничего лучше не придумал, кроме как взять БМП, поехать в соседний кишлак и забрать дрова у афганцев. А там деревьев нет, и дрова – на вес золота. Когда запас закончился, опять поехали в кишлак, а там местные встречают огнем. Вот солдата и подстрелили. В Афгане вообще все вооружены, мальчик только ходить начинает – ему дарят ружье.

Что такое военная контрразведка, гражданские представляют слабо

Фото: Анастасия ЖУКОВА

Я еду разбираться. Вот она – внутренняя угроза: лейтенант создал угрозу необоснованных потерь личного состава. Поговорил с военными, потом идем с переводчиком в кишлак, вызываю старейшину. Он говорит: «Вы нас ограбили. Забрали имущество, должны вернуть. Два мешка муки – и мы в расчете». И то, что они нашего солдата ранили – это не считается, не равноценное. Привозим муку – мир восстановлен.

У афганцев такая характерная черта – не прощают обиды. У них это выливается в кровную месть. Однажды у нас на минном поле рядом с полком подорвался мальчик афганский. У нас там и объявления были, и часовые отгоняли, но он все равно зашел и подорвался. Тут же прибежали местные, начали кричать, плакать, мол, убили человека. Идем говорить со старейшиной, как быть. Тот: компенсируйте, мешок муки. Приносим, отдаем – и все. Плач прекратился. Извините за цинизм, они собрали все, что осталось от мальчика, и ушли. Мешок муки – вот жизнь человека. А если бы мы с ними не расплатились, то они бы расстреливали наши машины, потому что обязаны мстить.

Мы, контрразведка, помимо своих задач, выполняли и боевые тоже. Если я иду в горы с группой в 30 человек, то я как офицер отвечал за свой сектор обстрела, за группу солдат. Мы с командиром группы делили обязанности. Я не командир роты, но я был в курсе его боевой задачи, и если офицер выйдет из строя, я иду вместо него: знаю, что должны военные сделать, и параллельно – что должен сделать я.

Допустим, мы шли брать какую-то базу. Я шел, потому что там могли быть какие-нибудь документы, которые нас интересуют, советники иностранные, которых надо было захватить в плен.

Особый отдел КГБ СССР по 5-й мотострелковой дивизии. Борис Храмцов - крайний слева. Фото из личного архива героя публикации

- Есть история, о которой жалеете до сих пор?

- Есть такая, но... впрочем, судите сами. Однажды поймали солдата, который хотел продать боеприпасы «душманам». Парень молодой, только призвали. Я хотел ограничиться беседой. Но такие вещи обязательно согласовывались с прокуратурой, и там решили возбудить уголовное дело, солдата посадили на несколько лет. Я не оправдываю его действия и не могу осуждать прокуратуру и военный суд, все по закону, но мне почему-то очень жалко этого солдата. Он из неблагополучной семьи, из какой-то деревни, кругозора нет, просто не понимал, что делает. Хотел заработать денег, но сломал себе жизнь. Легкомыслие такое. Неприятный случай, запомнилось.

- Какими были бытовые условия?

- Проблемы с гигиеной - одна из причин поголовной заболеваемости. Боткина, брюшной тиф, лихорадка. Если один заболел – остальные «по цепочке». А где взять воду для мытья рук? Не всегда была даже для питья. Пока в полку находишься, там скважина – еще можно соблюдать правила, стирались, баня была. А если уходим на операцию – где там мыться? Берешь две фляжки воды по полтора литра – и это все, что у тебя есть на две недели. Если продлят сроки, то остаешься без воды. Хорошо, если что-то сбросят с вертолета, а если нет? В кармане – таблетки пантоцида (средство для обеззараживания воды, входит в полевую аптечку военных. – Ред.). Набрал воды, таблетки бросил – и пьешь эту хлорку. Печень потом от нее болит.

«Это первый год службы был. Месяца через два, наверное. Я тут еще старший лейтенант»

Все продукты везли из Советского Союза, и скоропортящееся из-за жары часто не доезжало. Летом температура доходила до 73 градусов! Тени нет. Горы там голые, ни деревьев, ни кустов. Но иногда привозили ребята из командировок, скажем, яйца. Мы закапывали их в песок, так запекали. Полежит пару минут – и есть уже можно. А так 95% рациона – это консервы. И еще 5% - свежий хлеб. У нас был завод там, сами пекли.

- Как выдерживали такой климат?

- Было несколько случаев, когда у людей сердце просто останавливалось: жарко, разряженный воздух высокогорья, нагрузка. Тепловые удары были, но были и обморожения. Это в долине +70, жара, а когда в гору поднимаешься, то там уже по колено снега, -15. А вышли-то в летней форме!

У Бориса Храмцова - два боевых ордена и 16 медалей

Фото: Анастасия ЖУКОВА

- На «броне» ездили или внутри?

Как правило, сверху. И не так жарко, и обзор лучше. Рисковали, конечно, никакой защиты от снайперов. Но больше риска было наехать на мину, и в таком случае кто внутри – тот все. Вот и выбирали, где опасности меньше.

Бронежилеты на операциях не носили. Не из-за бахвальства, а просто жарко и неудобно. Тяжелый. В горы на себе несешь килограммов тридцать. Если еще бронежилет нагрузить и шлем металлический, солдат на пути выдохнется. Его можно приходить и брать просто так, без сопротивления. Так что мы, офицеры, не носили, и солдат не заставляли. Да, во время смотра – все в берцах, но в горах меняли их на кроссовки и кеды, удобнее.

Бронежилеты использовали водители. Не надевали, а вешали на дверцу с двух сторон так, чтобы защищаться от снайперов.

- Вы недавно издали книгу «Контрразведка в Афгане». Почему вдруг решили написать об этом? Почему сейчас?

- Условно через 20 лет меняется поколение. Сейчас прошло сорок лет после ввода войск в Афганистан, тридцать один год – после вывода. Первое поколение сменилось – появляются легенды, второе поколение – сорок лет – эти легенды превращаются в сказки. И мне очень неприятно, когда вот эти сказки попадают на страницы газет, в кино. Например, фильмы «Братство», «Девятая рота» - кто не знает, как было, тот верит в это. Роту бросили на горе, остался один живой… но это же не так! Там всего шесть человек погибло. Да, каждый – трагедия, но зачем же так передергивать? Это искажает всю суть Афганской войны.

Борис Храмцов написал книгу про Афган. Чтобы помнили правильно

Фото: Анастасия ЖУКОВА

- Ваше самое страшное воспоминание?

- Потери, - коротко отвечает ветеран после долгой паузы. - Это когда занимаем какой-нибудь опорный пункт душманский и видим там истерзанные тела наших солдат. Потом приходилось просто солдат удерживать, чтобы они не расправлялись с мирными афганцами из-за этого.

- А самое теплое? Есть же и на войне место теплу.

- Дружба и взаимопомощь. На войне человек познается в первую неделю. В мирное время не так, много двуличных людей, которым удается как-то скрывать свою подлость. А на войне такое не пройдет. Один раз сходишь в бой с человеком - и сразу все понятно. Отношения в Афгане были искренние. Люди - настоящие. Там не было подлости, а если она была, то она тут же всплывала наверх и убиралась.

- Получается, что война чище в чем-то?

- На войне люди проявляют себя. Один раз обмануть, сподличать он может, но на второй раз уже не пройдет. В рейд, на операцию нужно идти с человеком, которому ты доверяешь свою спину. Мои солдаты знали, что в случае чего я смогу их вытащить. И я также был уверен в солдате, я знал, что меня перевяжет, он все сделает, чтобы меня спасти. То есть только при таком условии можно спокойно идти выполнять какую-то боевую задачу. Нельзя иначе.

Власти Афганистана тоже награждали советских военных

Фото: Анастасия ЖУКОВА

- Были среди ваших сослуживцев люди, которые негативно относились к войне как таковой? Сейчас модно быть пацифистом.

- Нет. Я был удивлен, но не было трусов. Не было отлынивающих. Я был лично свидетелем, как солдат плакал, стоя перед офицером, потому что его не берут на боевую операцию. Плачет, мол, почему не берут, я в чем-то провинился?

Оказалось, что самые лучшие солдаты на войне – это бывшие хулиганы. Не подлецы, не воришки, а именно те, кто выживал во дворах. Они жизнеспособны, ориентировались в сложных ситуациях. Не убегут, не струсят.

- Выходит, все, как в песне: «Бросайте, девушки, домашних мальчиков»?

- Да, в целом так, - понимающе смеется «афганец». - Конечно, были и «отличники», я ничего плохого не хочу сказать, нельзя всех под одну гребенку. Но мы опирались во время боевых операций обычно на хулиганов, на «дворовых» ребят.

На войне люди - настоящие, считает ветеран

Фото: Анастасия ЖУКОВА

- Конфликты среди военных бывали?

- Нет, не помню такого. В боевых подразделениях - только взаимопомощь. Опытные солдаты брали шефство над молодыми. А вот в тыловых подразделениях, где, так скажем, делать было нечего, - да.

- После войны быстро привыкли к мирной жизни?

- Говорят, есть «афганский синдром». Я вам так скажу: вьетнамский синдром есть, а афганского нет. Его придумали те, кто не участвовал в боевых действиях, чтобы выделиться и себя показать, подурачиться. Это как прыгнуть в фонтан в парке на день ВДВ, просто выделиться.

Единственное, что какое-то время замечал за собой после возвращения: едешь на машине и непроизвольно смотришь на верхние этажи или на крыши домов. Ловил себя на этом. Потому что на афганских дорогах мы всегда смотрели на высотки, чтобы вовремя среагировать на налет.

Капитан Храмцов в Афганистане с сослуживцем.

- Не хотели остаться в Афгане подольше? Есть люди, которые не могут без этого адреналина и возвращаются на войну сами.

- Нет. Я отдал долг своей стране, даже задержался немного: отправляли на два года, а я пробыл в Афганистане два года, месяц и 12 дней. Остаться не хотелось, я рвался домой, у меня там семья. Когда я уезжал в августе 1981 года, у меня жена была на седьмом месяце беременности. Сын родился в октябре, когда я был Афганистане. Приехал – а ему уже два года. Бабушка спросила внука: «А где папа?». И он идет к кровати, там висела большая фотография с нашей свадьбы. Показывает на фотографию, вот папа. А я рядом стою! То есть я для него был кто-то незнакомый, а папа – он вот там, на фотографии, на стене висит. И хоть смейся, хоть плачь. Потом привык ко мне, конечно.

СПРАВКА «КП»

В Афганистан Борис Храмцов попал со «второй волной» советских офицеров. Сначала служил оперативным уполномоченным военной контрразведки Особого отдела КГБ СССР по 5-й мотострелковой дивизии, потом – там же старшим уполномоченным. В общей сложности Борис Храмцов служил родине более 30 лет. Получил два боевых ордена и 16 медалей, кавалер российского гражданского ордена «Серебряный крест».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Последняя война Советского Союза: Почему огромный СССР не смог победить в маленьком Афганистане

40 лет назад, 25 декабря 1979 года, советские войска перешли афганскую границу (подробнее)

Рыцари афганского ада

25 декабря 1979 года СССР ввел войска в Афганистан. «КП» публикует воспоминания непосредственного участника этих событий - ветерана боевых действий, бывшего офицера спецназа ГРУ, полковника в отставке Ивана Тараненко (подробнее)

Летчик, пропавший без вести 30 лет назад в Афганистане, нашелся и хочет вернуться на Родину

Пилот был сбит в 1987 году и сейчас может находится в Пакистане (подробнее)